Нередко можно услышать: дети никогда не врут. Так чаще всего говорят мамы, уверенные в правоте своего ребенка, рассказавшего им собственную версию конфликта в детском саду или в школе. Ну, типа, «он первый начал».

Дело, конечно, в том, что человек обычно склонен считать правым себя и своих близких. Но не только в этом. Сказывается давняя традиция идеализации детства и ребенка. Ребенок и простодушный, и невинный, в нем нет зла, и вообще детство самая счастливая пора жизни.

Во-первых, не самая счастливая. Многие считают, что, напротив, самая трагическая. Во-вторых, дети, особенно в коллективных действиях, бывают особо жестоки и эгоистично бесчувственны. И конечно, они врут. Сегодня давайте попробуем разобраться в последнем.

Вранье часто является косвенным свидетельством внутреннего дискомфорта. Ребенок боится публичных упреков или наказания. Причина такого дискомфорта не столько в самом проступке, который он сам переживает, сколько именно в нашей реакции на него. Теряется дневник с двойками или замечаниями (вводимые сейчас компьютерные дневники не устраняют причину страха). Придумывается мнимый повод для драки, прогула урока или плохой оценки. «А что, я все правильно сказал, только в числе ошибся. А она…»

Такая ложь, надо признать, исключительно наша вина. Проштрафившийся сын нуждается не в наказании. Впрочем, и не в заведомом оправдании (что порой еще хуже). Не в требовании публичного раскаянья, а в сочувствии и понимании. Он виноват, да, но лучше, если эту вину разделит с ним кто-то из его близких. И все ведь можно поправить. В этом случае для вранья не останется почвы. Виноват, но не одинок – вот в чем дело.

Случается, ребенок говорит неправду из желания понравиться и потрафить родителям. Дочка или сын тонко подметили, что родители недовольны методами и поведением классной руководительницы. И вот изо дня в день он приносит в дом все более страшные истории: «Сегодня Ольга Ивановна опять…»

Здесь все плохо. И сладострастная жажда доносительства, и родительская доверчивость и потакание. А сама манера жаловаться произошла, конечно, из родительской привычки всегда искать виноватого в другом.

Есть и еще одна форма вранья, про которое умные родители говорят: да это же он не врет, а фантазирует. Действительно, в определенном возрасте почти все дети превращаются в маленьких Хлестаковых. Они на каждом шагу сочиняют про себя небывалые истории, хвастаются, придумывают какую-то вторую, параллельную жизнь. Девочка, например, взахлеб рассказывает, что до уроков, в шесть утра ходит на занятия синхронным плаваньем (кому-то из сверстниц позавидовала). Или что она, как Пеппи Длинныйчулок, самая сильная девочка в мире, и шагает для наглядного сходства одной ногой по тротуару, а другой – по мостовой. Или что именно она дублирует Ханну Монтану в знаменитом американском сериале. Вот, кстати, возможно, откуда еще эта завиральность: героиня фильма тоже ведь живет двойной жизнью: днем она школьница-подросток по имени Майли Стюарт, а ночью ‒ известная поп-певица Ханна Монтана.

Но главная причина такого вранья-фантазии, конечно, намного серьезнее. Именно в детстве разрыв между желаниями и возможностями катастрофически велик. Масштабы притязаний огромные, а средств, инструментов для их реализации еще нет. Физика слабая, а хочется быть олимпийской чемпионкой. Но такое желание, худо-бедно, можно еще перенести в будущее и до времени довольствоваться соперничеством со сверстниками.

Настоящая беда в том, что ребенок не может вербализировать свое состояние, свои переживания и мысли. Евгений Шварц говорил: «Сложность душевной жизни детей непостижима даже для ближайших наблюдателей. Уж очень близки ощущения сложнейшие и простейшие». Немые, косноязычные гении, речи которых вызывают у взрослых только умиление и смех.

Свое положение они воспринимают как остро неадекватное. Поэтому, например, стремятся завысить свой возраст, то и дело измеряют рост, тянутся к компании старших. Запреты, детский распорядок дня тяготят их («пора ложиться спать»), возникает устойчивое стремление к самостоятельности, что нередко проявляется непослушанием, рискованным своеволием, намеренной фамильярностью и даже грубостью.

Одна из форм этого поспешания к мечте – опережающая работа фантазии. Ловить в этот момент ребенка на лжи неплодотворно и опасно. Лучше улыбкой или необидным наблюдением подать знак, что тебе эта игра понятна, даже включиться в эту игру, незаметно придавая ей шутливый тон. А при этом подчеркивать всякое реальное достижение ребенка, насыщать его жизнь действиями, каждое из которых может привести к успеху. Потому что опасность того, что фантазия начнет подменять и вытеснять реальную жизнь, все же есть.