Нередко
можно услышать: дети никогда не врут. Так чаще всего говорят мамы, уверенные в
правоте своего ребенка, рассказавшего им собственную версию конфликта в детском
саду или в школе. Ну, типа, «он первый начал».
Дело,
конечно, в том, что человек обычно склонен считать правым себя и своих близких.
Но не только в этом. Сказывается давняя традиция идеализации детства и ребенка.
Ребенок и простодушный, и невинный, в нем нет зла, и вообще детство самая
счастливая пора жизни.
Во-первых,
не самая счастливая. Многие считают, что, напротив, самая трагическая.
Во-вторых, дети, особенно в коллективных действиях, бывают особо жестоки и
эгоистично бесчувственны. И конечно, они врут. Сегодня давайте попробуем
разобраться в последнем.
Вранье часто
является косвенным свидетельством внутреннего дискомфорта. Ребенок боится
публичных упреков или наказания. Причина такого дискомфорта не столько в самом
проступке, который он сам переживает, сколько именно в нашей реакции на него.
Теряется дневник с двойками или замечаниями (вводимые сейчас компьютерные
дневники не устраняют причину страха). Придумывается мнимый повод для драки,
прогула урока или плохой оценки. «А что, я все правильно сказал, только в числе
ошибся. А она…»
Такая ложь,
надо признать, исключительно наша вина. Проштрафившийся сын нуждается не в
наказании. Впрочем, и не в заведомом оправдании (что порой еще хуже). Не в
требовании публичного раскаянья, а в сочувствии и понимании. Он виноват, да, но
лучше, если эту вину разделит с ним кто-то из его близких. И все ведь можно
поправить. В этом случае для вранья не останется почвы. Виноват, но не одинок –
вот в чем дело.
Случается,
ребенок говорит неправду из желания понравиться и потрафить родителям. Дочка
или сын тонко подметили, что родители недовольны методами и поведением классной
руководительницы. И вот изо дня в день он приносит в дом все более страшные
истории: «Сегодня Ольга Ивановна опять…»
Здесь все
плохо. И сладострастная жажда доносительства, и родительская доверчивость и
потакание. А сама манера жаловаться произошла, конечно, из родительской
привычки всегда искать виноватого в другом.
Есть и еще
одна форма вранья, про которое умные родители говорят: да это же он не врет, а
фантазирует. Действительно, в определенном возрасте почти все дети превращаются
в маленьких Хлестаковых. Они на каждом шагу сочиняют про себя небывалые
истории, хвастаются, придумывают какую-то вторую, параллельную жизнь. Девочка,
например, взахлеб рассказывает, что до уроков, в шесть утра ходит на занятия
синхронным плаваньем (кому-то из сверстниц позавидовала). Или что она, как
Пеппи Длинныйчулок, самая сильная девочка в мире, и шагает для наглядного
сходства одной ногой по тротуару, а другой – по мостовой. Или что именно она
дублирует Ханну Монтану в знаменитом американском сериале. Вот, кстати,
возможно, откуда еще эта завиральность: героиня фильма тоже ведь живет двойной
жизнью: днем она школьница-подросток по имени Майли Стюарт, а ночью ‒ известная
поп-певица Ханна Монтана.
Но главная
причина такого вранья-фантазии, конечно, намного серьезнее. Именно в детстве
разрыв между желаниями и возможностями катастрофически велик. Масштабы
притязаний огромные, а средств, инструментов для их реализации еще нет. Физика
слабая, а хочется быть олимпийской чемпионкой. Но такое желание, худо-бедно,
можно еще перенести в будущее и до времени довольствоваться соперничеством со
сверстниками.
Настоящая
беда в том, что ребенок не может вербализировать свое состояние, свои
переживания и мысли. Евгений Шварц говорил: «Сложность душевной жизни детей
непостижима даже для ближайших наблюдателей. Уж очень близки ощущения
сложнейшие и простейшие». Немые, косноязычные гении, речи которых вызывают у взрослых
только умиление и смех.
Свое
положение они воспринимают как остро неадекватное. Поэтому, например, стремятся
завысить свой возраст, то и дело измеряют рост, тянутся к компании старших.
Запреты, детский распорядок дня тяготят их («пора ложиться спать»), возникает
устойчивое стремление к самостоятельности, что нередко проявляется
непослушанием, рискованным своеволием, намеренной фамильярностью и даже
грубостью.
Одна из форм
этого поспешания к мечте – опережающая работа фантазии. Ловить в этот момент
ребенка на лжи неплодотворно и опасно. Лучше улыбкой или необидным наблюдением
подать знак, что тебе эта игра понятна, даже включиться в эту игру, незаметно
придавая ей шутливый тон. А при этом подчеркивать всякое реальное достижение
ребенка, насыщать его жизнь действиями, каждое из которых может привести к
успеху. Потому что опасность того, что фантазия начнет подменять и вытеснять
реальную жизнь, все же есть.
